Спасенная улица

«51-й, катапультируйся!». Это был, наверное, первый приказ, который не выполнил курсант Армавирского авиационного училища Вячеслав Рассохин. Через шесть секунд после этого его МИГ упал буквально в нескольких метрах от домов 4-й Лабинской улицы — городской окраины.

Я думаю, что найдутся люди, которые узнав суть дела, скажут: «Чего здесь было писать?». К сожалению, мы так привыкли к двум «чистым» цветам — черному и белому, что порой не признаем полутонов. Однозначность ситуаций и однозначность поступков проще и понятней. Но жизнь есть жизнь, и случающееся в ней чаще всего однозначных оценок не имеет. Но мы порой с упорством, достойным лучшего применения, «доводим» все до «требуемых» нами же кондиций. Если уж злодей, то это такой злодей, а если герой, так это такой герой! Вячеслав Рассохин не такой герой. Но герой. И труднее всего скептикам будет разубедить в этом жителей улицы, которые хотят, чтобы их спасенной улице было присвоено имя Рассохина...

Все шло нормально. МИГ курсанта Рассохина должен был уже идти на посадку. Наблюдающий, следящий за МИГом в двенадцатикратный бинокль, доложил руководителю полетов: «Шасси выпущено. Закрылки наблюдаю плохо». (Полеты проходили утром, и низкое еще солнце мешало наблюдать самолет). Дальнейшее укладывается в пятнадцать секунд. Когда стало ясно, что с самолетом творится что-то неладное, РП скомандовал: «51-й, на оборотах! На оборотах! Максимум!!! 51-й, катапультируйся! Катапультируйся!!!» Все... На этом обрывается запись радиосвязи. МИГ упал на кладбище. Срезанные, как бритвой, кроны деревьев. Взрыв. Бесполезные уже пожарные... Комиссия, руководимая генерал-майором Хтеем, установила, что причиной катастрофы стала, по существу, ошибка курсанта, при посадке не были выпущены закрылки...

О чем же говорить в таком случае?

Николай Тюрин, житель дома № 29 по 4-й Лабинской улице:

— Я с соседом сидел на скамейке, и мы видели, как самолет заваливался вправо, прямо на наши хаты, потом выровнялся и стал заваливаться на левое крыло, и от домов отвернул. Страшно подумать, что произошло бы...

— Он такой подвиг совершил. На венок мы все ему деньги собрали и так и написали «От жителей 3-й и 4-й Лабинских улиц». Сосед мой на колени стал перед ним и на коленях просил о том, чтобы нашей улице дали его имя, — так сказала Мария Вартановна Григорян. (4-я Лабинская, 23)...

Сам виноват?

РП на огромный лист миллиметровки перенес все данные «черного ящика». Ось «х» — время—15 секунд, ось «у»— высота. По «х» — его команды. Почему не подчинился им курсант? У офицеров есть только одно убедительное объяснение: Рассохин знал, на что идет. Он сам армавирец, хорошо знающий свой город, видел, куда падает самолет (а на скамейке о чем-то говорил с соседом Тюрин Николай), и самолет он смог от города отвернуть...

Сам виноват? Да, была ошибка. Непонятная, маловероятная, нелепая — но кто застрахован от них? Он был уверен, что все идет нормально, все хорошо, он так и не понял что допустил эту ошибку — иначе, неверное, попытался бы ее исправить. Я могу только предполо­жить, что было в тот момент у курсанта лишь удивление от того, что вдруг непонятно стала вести себя машина, и был страх от того, что падает она прямо на его город (высота сто метров, и еще можно покинуть самолет, тем более есть приказ). МИГ выравнивается и буквально ныряет влево, в сторону от домов. Он не знал, что ошибся, но что спас людей, я думаю, он в последний миг своей жизни понял. Разве это не подвиг?

Вообще, кто и когда придумал теорему подвига: «Если... то... Если Матросов совершил подвиг, то он не какой-то там хулиган. Но ведь он именно какой-то... Если признано, что наши войска в Афганистане — это ошибка, то герои Афгана, оказывается, просто оккупанты. Но ведь они герои...

Нет правил совершения подвига и нет теорем. Понимают это армавирцы Тюрин Николай и Мария Вартановна Григорян. По их мнению, Вячеслав Рассохин совершил по-настоящему геройский поступок. Убежден в этом командир части Геннадий Клементьевич Лукашев. «В любой ситуации, — считает командир, — нужно быть человеком, и необходимо чувство ответственности за жизнь людей. В соответствии с этим законом и поступил Вячеслав Рассохин».

Ошибся или техника подвела — я думаю, такой вопрос перед ним не стоял, для ответа оставалось слишком мало времени. Его едва хватило для ответа на другой — покинуть самолет, выполнив приказ командира, или до последнего пытаться отвести его от города..

Осталась вдовою молодая жена Светлана — поженились месяц назад, в июле. Когда очи поженились, Слава сказал матери: «Лама, это теперь твои глаза».

— У них удивительная семья, — рассказана Анна Васильевна Калинина, учительница 11-й школы, Славин классный руководитель.— Я не знаю ни одной другой семьи, где были бы такие доброжелательные отношения. Знаете, родители Славы слепые, он единственный сын.

Мама его рассказывала о том, как трудно было, когда Славик родился, зато подрос — главный помощник...

У них в доме абсолютный порядок был, иначе нельзя было — ведь если кто-то возьмет, скажем, ножницы и на непривычное место их положит, другой их просто не найдет. Когда мы с классом в поход собирались, я спросила у ребят, кто из их родителей пойти с нами сможет (мне как-то страшновато было одной вести целый класс). Слава встал и сказал: «Мой папа пойдет». И его отец с нами тогда пошел.

В походах ох всегда помогал уставшим. Взваливал их рюкзаки на себя...

Ребята его любили. Все к нему домой приходили. Мама узнавала их по голосам...

Однажды спросила у ребят, где Славик. «С мамой в кино пошел» Как? «Она понимает, и Славик ей рассказывает»…

Я их водила в училище на экскурсию, тогда они первый раз посидели в кабине самолета. Слава решил поступать в училище. Но что-то у него со здоровьем было не в порядке. Давление. Мой муж, он военрук школы, раньше работал в училище, ему сказал: «Надо учиться своим организмом управлять». А Славик совсем уж было чуть не начал думать, куда ему еще можно пойти...

У меня есть маленький сын Андрей, три года ему, он когда слышал самолет, говорил: «Это дядя Слава полетел?..».

Трогательные кусочки воспоминаний. Слезы.

Школьный друг Миша Тряпицын вспомнил, как однажды у Славика на тренировке (он занимался плаванием) в раздевалке украли проездной. И он пешком домой шел... Миша работает в ателье «Полет». В этом ателье пошил бы себе лейтенантскую форму Слава. Мама, наверное, «просмотрела» бы ее руками, сказала бы, что очень она ему идет... (Когда курсанты принимали присягу, родители смотрели на сыновей с гордостью, а мама Славика — Вера Ивановна — к сыну подошла, руки подняла и тоже на сына «посмотрела»).

Погиб сын. Что останется матери? Соболезнующие письма, которые она никогда не прочтет. Фотографии сына, которые она не увидит, пленка с записью последнего полета ее сына.» И вопросы, кто же виноват? Сам сын? Но почему он не выпрыгнул? Рядом был город. А почему рядом город? Ради чьего удобства рядом с городами строились аэродромы, и чем руководствуются наши многомудрые архитекторы, придвигая в своих планах жилые дома, дачи чуть ли не к самой взлетной полосе? Но ведь перенести полосу дальше стоит таких денег. А более совершенная оптика, чем довольно-таки примитивный бинокль для наблюдателя стоит так же дорого?..

Разве просто ответить на эти вопросы? Жизнь сложна, и не всегда есть однозначные ответы даже на самые простые вопросы. Впрочем, мы уже говорили об этом в начале.

А. Мельников